Символика обновления литературного процесса в пушкинских рукописях 1830 года

Аннотация

На примере характерного для пушкинской графики мотива ветвей и деревьев, утративших листву и обретающих новую крону, в статье прослежен комплекс символов, отразивший мысли поэта о кризисе и обновлении литературного процесса. Такому обновлению служили написанные в Болдине главы романа в стихах «Евгений Онегин», «Маленькие трагедии», «Повести Белкина». Не мог ли Пушкин в ряду причастных к этому смысловому пласту символов изобразить Ивана Петровича Белкина? Анализ загадочных в плане бесспорной и точной атрибуции графических рисунков показывает, что таких «портретов», по крайней мере, два. Один включен в символическое триединство повествователь – автор – читатель (на датированном весной-летом 1930 г. листе с началом первой фразы «Барышни-крестьянки» профиль Белкина дублирует находящийся непосредственно за ним профиль светло и радостно улыбающегося Пушкина). Другой – голова Белкина над письменным столом болдинского рабочего кабинета, нарисованная в знак успешной реализации задуманного цикла повестей. Обосновываемая автором статьи гипотеза оспаривает версию А. М. Эфроса и Р. О. Якобсона, считавших, что Пушкин на листе, датируемом началом ноября 1830 г., нарисовал гипсовый античный бюст.